Несмотря на то, что мужчину быстро передали в руки медиков, пациент два дня пролежал в коридоре больницы, так и не получив должного лечения. Когда об этом узнали в Минздраве, тут же предприняли попытки перевезти пациента в другую клинику. Но было уже слишком поздно...

Вячеслав Артамонов страдал коварной болезнью - гемофилией (в простонародье - несвертываемость крови), а потому находился под опекой президента Казахстанской ассоциации инвалидов, больных гемофилией, Тамары РЫБАЛОВОЙ.

По ее словам, августовская жара оказала губительное влияние на Вячеслава - в тот роковой день у него, скорее всего, повысилось давление, лопнул сосуд и началось черепно-мозговое кровотечение.

Поскольку больной жил в селе Ключи Талгарского района Алматинской области, Рыбалова тут же связалась с руководством талгарской больницы. Когда врачи осмотрели парня, развели руками: специалистов по гемофиликам в Талгаре нет.

Эскулапы рекомендовали немедленно госпитализировать мужчину в 7-ю горбольницу Алматы, где работают профильные врачи. По словам Рыбаловой, Вячеслава тут же на "скорой” привезли в южную столицу к родственникам - благо Талгар всего в 20 километрах от Алматы.

В городе Вячеславу немедленно вызвали городскую "неотложку”. Но бригада, узнав, что у больного областная прописка, отказалась везти его в 7-ю больницу.

Следуя своей инструкции, "скорая” доставила мужчину в областную многопрофильную клинику.

- 4 августа мне звонит врач из областной больницы и говорит, что не может оказать Вячеславу помощь: у них тоже нет профильных врачей, - говорит Тамара Рыбалова. - Я тут же позвонила в скорую. Там сказали как отрезали: "Мы привезли пациента по инструкции”. И все.

Я стала биться за то, чтобы парня перевели в 7-ю больницу, где есть отделение гематологии. А там мне говорят: "Поскольку больной из области, дайте нам код госпитализации, и мы его возьмем”.

Зачем экстренным больным код? Что за безобразие?! И почему при необходимой экстренной медпомощи врачи вдруг вспоминают о наличии прописки?! Слушайте, когда человек находится в тяжелом состоянии, о какой прописке вообще может идти речь?! В любом государстве существует закон о том, что экстренную медпомощь надо оказывать любому человеку - пусть он будет хоть из Зимбабве! А наши своего же гражданина отвезли туда, где нет профильной помощи, и там оставили его в коридоре на два дня!

К 4 августа Рыбалова уже подняла на ноги и областных врачей, и главного гематолога страны, и чиновников Минздрава - все бесполезно, никто не мог помочь ей получить код госпитализации. В отчаянии Тамара Григорьевна обратилась за помощью в фонд "Амансаулык”.

- В таких случаях для жизни пациента имеют значение минуты и даже секунды, - говорит президент фонда Бахыт ТУМЕНОВА. - Когда Рыбалова вышла на нас, я тут же позвонила вице-министру здравоохранения Эрику БАЙЖУНУСОВУ - председателю Общественного совета по защите прав пациентов - и сообщила ему о сложившейся ситуации.

Минут через 50 он перезвонил: по его распоряжению Артамонова госпитализируют в 7-ю больницу.

Я тогда сказала Байжунусову: каждый подобный случай дискредитирует политику Минздрава и правительства в целом. Их потуги оборачиваются не на благо больного. Ведь при таком диагнозе пациента должны были везти санитарной авиацией, а не такими окольными путями.

Вице-министр ответил: если больной погибнет, то будут приняты жесткие меры к виновным...

Когда Байжунусов вмешался, был выделен реанимобиль, и вечером 4 августа больного, наконец, перевезли в 7-ю больницу, где есть специалисты по его заболеванию. Вот только было уже поздно. Спустя неделю, 11 августа, Вячеслав Артамонов скончался...

Мы задаем несколько вопросов главврачу 7-й алматинской больницы Ивану ЛИ.

- Почему вы так долго не брали Артамонова к себе?

- Мы его приняли практически сразу после того, как на него поступила заявка. Другой вопрос, что он долго находился в областной больнице. И здесь не наша вина, что он, возможно, получал неадекватное лечение. Я перевел Артамонова в тяжелом состоянии - массивной гематомой в головном мозге и в других органах.

Понимаете, гематологические больные, в том числе и гемофилики, находятся на полном гособеспечении. Все дорогостоящие препараты (стоимость которых порой доходит до 250-300 тыс. тенге за ампулу) люди сами не могут покупать. З

акуп идет за счет государства - через управления здравоохранения регионов. Иными словами, всё обеспечение жителей Алматы идет через местный горздрав, а жителям Алматинской области соответственно закупает лекарства областное управление здравоохранения.

Поэтому, когда стоит вопрос о том, чтобы перевести больного из области к нам, возникает проблема: у меня на него нет финансирования. Огромные суммы денег, которые я должен истратить на его лечение, не предусмотрены в бюджете Алматы. А ведь лечение одного гемофилика в среднем обходится государству в 5 млн. тенге. Мне город скажет: почему мы должны оплачивать его лечение, деньги на которое ушли в область?

А область, при их, мягко говоря, слабой организации эти деньги реализовать не может: у них нет гематологического отделения, нет специалистов. Вот и получается замкнутый круг... И такое - не только с гемофиликами.

- То, о чем вы говорите, оправдано, если речь идет о плановой госпитализации. Но ведь Артамонов был "экстренным”!

- Тут дело не в экстренности, а в том, что гематологические препараты поступают к нам на конкретную фамилию. У меня есть список городских больных, который я подаю в Минздрав. Суммы там баснословные - сотни миллионов тенге, потому министерство не может просто так такие деньги дать на откуп больнице. В Минздраве говорят: предоставьте список больных. А в моем списке Артамонова нет.

- Хорошо, а если бы вам доставили какого-нибудь экстренного иностранца или жителя Астаны с подобным диагнозом? Ему что, пришлось бы умирать, потому что у вас на лечение иногородних не заложены деньги?

- Ну почему? Если он в экстренном порядке поступит, то мы окажем ему экстренную помощь.

- Почему тогда Артамонова нельзя было экстренно забрать?

- Когда он поступил в область в экстренном порядке и был еще в нормальном состоянии, никто мне не говорил о его госпитализации. Лишь когда пациент стал умирать, все забили в колокола: давайте переведем его в 7-ю больницу - там есть гематология! А кто его до этого лечил? Кто довел до такого состояния? Не я.

- Если у вас руки связаны бюджетом, может, вам выставить счет области за "их” больного?

- Я об этом и говорю Минздраву. Там отвечают: мы будем выставлять счет области. Но случай с Артамоновым не единичный. Если я тысячу больных из области только за первое полугодие пролечил в общей сложности на 80 млн. тенге?! Я разорю больницу, если таким образом буду вести хозяйство. Но ведь и житель области не виноват в том, что он там живет и не может на месте получить полноценное лечение…

- Если бы Артамонову в области вовремя оказали помощь, был ли у него шанс выжить?

- Однозначно. Если бы нас поставили в известность раньше и хотя бы попросили консультанта из нашей больницы... Я тогда сказал: мы не можем просто так перевести больного к себе, мы должны со специалистами определить уровень его транспортабельности.

- Вопрос о гематологическом отделении в области мы поднимаем уже 8 лет, - говорит Тамара Рыбалова. - Еще ДОСАЕВ, а потом и ДЕРНОВОЙ (бывшие министры здравоохранения. - В.Б.) обещали открыть отделение. Кто только не обещал!

Ведь самая главная проблема с Вячеславом Артамоновым - неоказание нужной экстренной медпомощи. При таких кровотечениях врачам отводится 3 часа. Но не двое же суток! В России вон - при черепно-мозговых кровотечениях нет ни одного летального исхода уже более 5 лет!

Вот так несчастный Вячеслав Артамонов стал, по сути, жертвой системы. Интересно, на кого в этом вопиющем случае повесит всех собак наш Минздрав? Может, чиновникам, в первую очередь нужно посмотреть на себя, создателей такой уникальной системы, когда пациенту по месту жительства никто не может помочь, а в самом "продвинутом” городе страны ему не слишком рады?

Вячеслав Артамонов ушел из жизни в самом расцвете сил. Хотя болезнь его не щадила (у Артамонова были сильно деформированы суставы, он передвигался на костылях), Вячеслав был образцом жизнерадостности для своих, обычно депрессивных собратьев по несчастью. Коллеги его знают как активного борца за права гемофиликов, соседи и близкие отмечают, что у Славы были золотые руки - он мог починить хоть стиралку, хоть компьютер.

При таких кровотечениях врачам отводится 3 часа. Но не двое же суток! В России вон - при черепно-мозговых кровотечениях нет ни одного летального исхода уже более 5 лет!

В сентябре Вячеслав собирался лечь в больницу на исправление суставов, после чего хотел жениться. Но его невеста вместо свадебной фаты теперь носит траур...

Кстати, случай с Вячеславом Артамоновым не первый в череде трагических смертей казахстанских гемофиликов. По словам Тамары Рыбаловой, в январе нынешнего года в Актобе также погиб 16-летний юноша, в конце 2010 года в Мангистауской области от внутреннего кровотечения в кишечнике скончался 19-летний парень. А в апреле 2010 года ушел из жизни 5-летний малыш, которому в Усть-Каменогорске удалили молочный зуб...

Кто следующий?